В.М. Молотов в выступлении по радио 17
сентября 1939 года говорил:" Наша страна
обеспечена всем необходимым и может
обойтись без карточной системы в снабжении".
Тем не менее с декабря 1939 года с прилавков
магазинов исчезли хлеб и мука. Начались
перебои с другими продуктами. Моментально
подскочили цены на рынке. Очереди
выстроились по всей стране.
Кульминационный момент советско-финляндской
войны - прорыв "линии Маннергейма" -
стал наиболее тяжелым временем в тылу.
Официально карточки в СССР были введены
только в июле 1941 года. Однако, не признанная
Центром , карточная система все-таки
существовала в нашей стране и до начала
Великой Отечественной.
Объявление о частичной мобилизации в РККА осенью 1939 года вызвало у населения обычную для таких случаев реакцию: ажиотаж и скупка продуктов, Люди начали брать под контроль торговлю в ближайших магазинах:: составляли списки, проводили проверки, следили за проведением норм продажи товаров.(1) "Общественный" и "рабочий" контроль задерживал людей, незаконно или в неограниченном количестве получавших продукты. Во многих местах хлеб разносили по домам. "Улетчики" и "приносильщики" выделялись самими жителями, ими же и оплачивались. Такая "рационализация" торговли приводила к тому, что магазины практически закреплялись за ближайшими улицами и кварталами. "Чужаки" - жители других улиц, кварталов и районов - в них не допускались.(2)
Местное партийное и советское руководство в условиях кризиса также не забывало о себе. Была воссоздана сеть закрытых распределителей, аналогичных тем, которые существовали в период карточной системы 1928-1935 годов. Как правило, их роль выполняли закрытые столовые и буфеты, "нормы" в которых значительно превышали официально установленные. Товары брались из общих фондов, выделяемых Наркомторгом для данной местности. Так, в Сталинабаде в санкции СНК Таджикской ССР был создан закрытый распределитель, в котором на одного человека полагалось шерстяных тканей на сумму 342 рубля, в то время как на рядового гражданина - всего лишь на 1 рубль.
В условиях кризиса снабжения прежде всего страдали те, кто целый день был занят на работе. В сообщениях с мест нередко говорилось о физическом истощении и усталости рабочих.
Местное партийное и советское руководство пыталось как-то нормализовать положение. Проводились бесчисленные собрания по вопросам снабжения. Обращались за помощью в соседние колхозы. Те, однако, сами бедствовали. Апеллировали в соответствующие наркоматы, в вышестоящие партийные и советские органы с просьбами выделить дополнительные фонды и ввести закрытую торговлю или карточки. Но позиция Политбюро и СНК СССР была непоколебима: карточную систему не вводить, рационально использовать отпущенные фонды и привлекать местные ресурсы, но главное - давать план, а не то голова с плеч.
Оказавшись между молотом и наковальней, местное руководство действовало на свой страх и риск. Буфеты, столовые, магазины стали превращаться в закрытые распределители для рабочих и служащих, вводились пайковые нормы. При установленной СНК СССР норме отпуска хлеба в открытой торговле 1-2 килограмма "в одни руки", они редко где превышали 500 граммов в день на человека. Местное партийное и советское руководство узаконило созданную инициативой людей систему списков, талонов, развозки товаров.
Политбюро и СНК не только не признали уже повсеместно существовавшие карточки де-юре, но и активно боролись с их распространением. Это отразилось в мартовском (1940 года) постановлении Экономсовета при СНК СССР "Об извращении принципов торговли хлебом и другими продовольственными и промышленными товарами".
В мае 1940 года Прокуратура СССР возбудила дело по поводу введения в городе Кострове по распоряжению горисполкома карточной системы на хлеб. Экономсовет принял решение об ее отмене.
Осенью того же года Госторгинспекция организовала проверку торговли в 50 республиках, краях и областях. Проверка показала, что закрытое пайковое распределение, санкционированное местными партийными и советскими органами, существовало почти в 40 из них.
С окончанием советско-финской войны положение несколько улучшилось. Однако из-за роста военных расходов, дефицит и инфляция в стране росли. Неутешительные итоги положения подвел в канун нового, 1941 года нарком торговли Любимов в своей докладной записке председателю СНК СССР Молотову. Он писал, что закрытое нормированное распределение, по сути карточная система, с санкции местных партийных и советских органов распространилась по всей стране. Любимов вновь поставил перед ЦК ВКП(б) и СНК СССР вопрос о введении карточной системы (хотя бы на хлеб), а также о снижении нормы продажи хлеба в открытой торговле с одного килограмма до 400-500 граммов в день на человека.
В ноябре нарком торговли Любимов отменил решение бюро Ворошиловского обкома ВКП(б) об организации в городах области закрытого распределения товаров по нормам значительно ниже тех, что были установлены Совнаркомом.
Политбюро ЦК и СНК, хотя и отказались узаконить карточную систему, но все же понимали, что надо принимать какие-то меры. Прежде всего Центр попытался обеспечить потребности тех групп населения, которые были непосредственно связаны с подготовкой к войне. В течение 1939 - первой половине 1941 года создается система закрытой торговли и общественного питания для начальствующего состава Красной Армии и Флота, рабочих и служащих военных строек и предприятий, угольных шахт, торфоразработок, нефтепромыслов, медных рудников, медеплавильных заводов, железнодорожного транспорта. Гарантированное снабжение было обеспечено союзному руководству (ЦК ВКП(б) и КПК, СНК СССР и его комитетам, союзным наркоматам и др.), а также сотрудникам органов НКВД.
Что касается остальной, и в то же время основной, части населения (крестьянство, рабочие и служащие "гражданских" и части военных предприятий, иждивенцы, интеллигенция, студенчество), то Политбюро ЦК и СНК СССР ограничились лишь принятием частичных экономических мер, направленных на ограничение потребительского спроса, а также уменьшение денег в обращении.
Прежде всего были сокращены рыночные фонды, выделяемые деревне, запрещена продажа муки и печеного хлеба в сельских местностях. Повышение цены на ткани, готовое платье, белье, трикотаж, посуду, обувь. В январе 1940 года правительство увеличило цену на сахар, в апреле на 1,5-2 раза подорожали мясо, рыба, жиры, сыр, молочные продукты, картофели и овощи. Однако на хлеб, муку, крупу, макароны - товары наибольшего спроса, цены оставались стабильными. В апреле существовавшие в открытой торговле "нормы отпуска" основных продуктов питания были уменьшены в 2-4 раза. В октябре в число лимитированных вошли товары, которые ранее продавались неограниченно.
Для того чтобы выйти из кризиса, были сокращены объемы экспорта из СССР: в 1939 году он имел самые низкие показатели с конца 1920-х годов.
И тем не менее ситуация в стране оставалась неблагополучной. Производство лихорадило. Людям было не до работы. Основной их заботой стал поиск хлеба. Страна стояла в очередях.
Тогда правительство ужесточило трудовое законодательство. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ от 26 июня 1940 года "О переходе на 8-часовой рабочий день, на 7-дневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений". Устанавливалась уголовная ответственность за опоздания и прогулы, запрещался самовольный переход рабочих и служащих с одного предприятия на другое.
Одновременно с этим развернулась настоящая война с очередями и "продовольственно-мануфактурным десантом" в городах. Первые постановления "об упорядочении торговли и ликвидации очередей" (весна 1939 года) касались столицы. По мере ухудшения ситуации в 1940 году список продолжили областные города РСФСР и республики. Эти постановления требовали выселять из городов "наехавших из разных областей спекулянтов и закупщиков на основе строгого соблюдения паспортного режима". Началось патрулирование вокзалов и поездов. Отходничество в города, однако, не прекратилось - голод не тетка.
В ряд уголовно наказуемых проступков попали очереди на улицах у магазинов. Штрафами каралось и превышение нормы покупки. Прошли показательные судебные процессы над спекулянтами. Однако очереди не исчезли.
В условиях нарастающей милитаризации экономики принимаемые меры не могли обеспечить выхода из кризиса. Он развивался, а вместе с ним развивалось и карточное нормированное распределение. СССР встретил нападение Германии, так и не преодолев кризиса.
Сам по себе факт возрождения карточек в условиях падения экономики не является уникальным. Они сопровождали всю советскую историю. Чем же объяснить столь резкое неприятие Центром карточной системы в период кризиса 1939-1941 годов?
Богатый опыт СССР в области "отоваривания карточек" показал, что они не панацея от всех бед. Карточное распределение "замораживало" товарооборот, а следовательно, сокращало денежные поступления в бюджет, что в свою очередь вело к уменьшению финансирования народного хозяйства, росту задолженности по зарплате. В конечном счете требовались все новые эмиссии, которые усиливали инфляцию и обостряли дефицит. Таким образом, карточки превратились в тормоз экономического развития и рассматривалось правительством как чрезвычайная мера.
Кроме того, руководство СССР не хотело признать, что социалистическая экономика не выдерживала нагрузок, вызванных милитаризацией страны и что "финская компания" привела страну к кризису и карточкам.
