В декабре 1939 г. газете “Правда” появилось короткое сообщение: “Ленинград. 1 декабря (ТАСС). Сегодня в г. Териоки по соглашению представителей ряда левых партий и восставших финских солдат образовалось новое правительство Финляндии — Народное правительство Финляндской Демократической Республики. В состав Народного правительства вошли: Отто Куусинен — председатель правительства и министр иностранных дел, Маури Розенберг — министр финансов, Аксел Анттила — министр обороны, Тууре Лехен — министр внутренних дел, Армас Эйкия — министр земледелия, Инкери Лехтинен — министр просвещения, Пааво Прокконен — министр по делам Карелии.

          Народное правительство выпустило Декларацию с изложением своей программы(1).

         В этом же номере газеты с пометкой “Радиоперехват. Перевод с финского” была опубликована и “Декларация Народного правительства Финляндии”.

        В истории советско-финляндской войны 1939—1940 годов создание “Народного правительства” занимает одно из значительных и наиболее негативных мест. Достаточно, что благодаря новоявленному правительству война не завершилась в декабре 39-го, а продолжалась до марта 1940 г. Впрочем, объективная оценка деятельности О. Куусинена и его кабинета содержится в работах современных историков, так что повторяться здесь не имеет смысла. 

          Однако до настоящего времени остается малоизвестным такой момент этих событий, как действия официальной пропаганды по поддержанию среди широких слоев советского народа уверенности в реальном существовании в Финляндии “Народного правительства”. Поэтому с помощью очевидца добавим небольшой штрих к этой некогда тайной странице истории “Зимней войны”.

         Вспоминает Григорий Лазаревич Ходаков, в то время слушатель инженерно-технического факультета Военной академии связи им. С. М. Буденного:

         "0 создании Народного правительства Финляндии стало известно в декабре 1939 года из сводки ТАСС, со ссылкой на “радиоперехват”.

         Население Ленинграда восприняло это сообщение как должное, поскольку сомневаться  в то время было опасно. Но для того, чтобы поддерживать в народе уверенность, на заводах, фабриках и во многих учреждениях Ленинграда на митингах зачитывали этот «радиоперехват».

         Наша академия не стала исключением. У нас выходила многотиражка “Буденновец-электрик”, и комиссар нашего факультета Потапов решил для большей убедительности поместить в газету какой-либо материал о том, что слушатели академии на учебной радиостанции тоже перехватили данное сообщение финнов.

         Выбор комиссара пал на двух слушателей: меня и Камалягина Александра Федоровича. Почему именно на нас? Мы оба были отличниками, к тому же беспартийными, что служило как бы доказательством нашей беспристрастности в этом вопросе. Также на этот выбор в немалой степени повлияло и то, что мы были известны в академии как радисты-коротковолновики. Мы с Камалягиным в 1937 г. на коротковолновых станциях приняли вторую радиограмму Кренкеля с Северного полюса, а весной 1938 г. встречали Папанинскую полярную экспедицию.

         Комиссар Потапов вызвал нас в свой кабинет и предложил дать в академическую многотиражку заметку о том, что мы на коротковолновых станциях приняли обращение финляндского Народного правительства, то есть помимо сообщения ТАСС подтвердить факт «радиоперехвата» и нашим радиоприемом.

         Мы отказались, сославшись на незнание финского языка. Нам предложили принять радиограммы на английском языке. Мы продолжали отказываться. Тогда довольно строго нам начали внушать, что мы пытаемся оспаривать достоверность сообщения ТАСС. Комиссар принялся подводить политическую базу, что дескать я и Камалягин подвергаем сомнению все сводки правительства и открыто указал на то, чем это грозит слушателям академии. Мы были вынуждены согласиться. С нас взяли подписку о неразглашении. А для большей достоверности Потапов предложил преподнести весь “радиоперехват” в телеграфном режиме (знаками Морзе), то есть представить принятую радиограмму как непонятую, но которая при расшифровке оказалась обращением Народного правительства Финляндской Демократической Республики”(2)

Примечания

1  Правда. 1939.2 дек.

2  Воспоминания Г. Л. Ходакова записаны в 1993 г., хранятся в архиве публикатора.